До ближайшего дома здесь около 70 метров, а до края леса — пять человеческих шагов.
Одна из многочисленных групп видов ос получила название Бумажных: строительным материалом для их гнёзд служит самодельная бумага. Насекомые отщепляют волокна древесины, перетирают их в челюстях, смачивая водой и клейкой слюной, и тонким слоем наносят на гнездо. После высыхания получается рыхлая бумажная масса серого цвета.
Жизненный цикл нашей обыкновенной или бумажной осы (Paravespula vulgaris L.) таков. Перезимовавшая самка весной выходит из укрытия и строит несколько ячеек в виде овального сота, подвешенного в укрытии. В каждую ячейку откладывает по яичку и затем выкармливает личинок пережёванными насекомыми. Личинки окукливаются, и из куколок выходят рабочие осы. После этого самка перестаёт летать за добычей и только откладывает и откладывает яйца. Рабочие достраивают гнездо и добывают пищу для самки и личинок.
Гнёзда — многослойные бумажные полые шары с ячеистым диском в верхней части — устраивают под крышами строений, в дуплах и на нижних ветвях деревьев, в гнилых пнях и валёжинах, в кустах и на траве, под землёй. Крупнее всех бывают гнёзда наиболее защищённые: «чердачные» и «подземные». Подземные — наиболее благополучны. Целыми днями рабочие «туда» приносят раствор целлюлозы для гнезда и сот, «оттуда» уносят частички грунта со стен камеры, постоянно расширяя её. Под осень из ячеек выходят уже не рабочие, а самцы и самки. Первые вскоре мрут, вторые отправляются зимовать.
Про медведей.
Осень у медведя — пора вынужденного обжорства. Дело идёт к зимнему сну (у наших медведей он длится около 5 месяцев), и зверям необходимо создать большие запасы жира — единственного «горючего» для поддержания жизнедеятельности. Перед спячкой слой подкожного жира достигает 3–7 см. Уже в августе аппетит становится неутолимым, и медведи только тем и заняты, что отыскивают и поедают пищу. Осы и их гнёзда — из излюбленных кормов.
Съеденные гнёзда были очень велики (предметы утвари приложены для масштаба): диаметр шаровидных камер составляет 20–25 см. Подсчитав количество сот на оставленном медведем фрагменте и прикинув диаметр всего диска (который, кстати, может быть двух- и трёхъярусным), мы предположили, что в этих двух гнёздах обитало не менее тысячи насекомых.
У оставшихся в живых членов осиной семьи происходит необратимый сбой наследственной инстинктивной программы поведения. Общественные насекомые, они были неразрывно связаны со своим гнездом, обеспечивая жизнедеятельность семьи, а на ночь привычно скапливались в его замкнутом пространстве. Теперь их остались единицы, уютная камера распахнута, и нет гнезда. Катастрофа.
Выжившие осы продолжают летать, но недалеко. Многие вскоре погибают прямо на руинах (если приглядеться, левее и выше видна пролетающая оса). Оставшиеся продолжают обследовать стенки камеры, заползают в щели и от норки. Они перестают защищать и защищаться: когда я снимал крупным планом, одна из ос потерянно ползала по руке. Для одной семьи этим дело не закончилось: из-под земли добрался крот и доел насекомых, оставив после себя холмики грунта.
В самом факте появления медведя на территории расположенного в заповедном лесу посёлка ничего удивительного нет, и те или иные следы присутствия зверей в его ближайших окрестностях мы фиксируем ежегодно (например, те же раскопы осиных гнёзд в лесочке, что на фото 2 и 3). Однако столь обстоятельно свои насущные вопросы в такой близости к Кивачскому человеческому жилью медведи раньше не решали.
